«…Друзья говорили, что дом композитора похож на жилище дровосека. Его украшал только рояль. Если человек был наделен воображением, то он мог услышать среди этих белых стен волшебные вещи – от рокота северного океана, что катил волны из мглы и ветра, что высвистывал над ними свою дикую сагу, до песни девочки, баюкающей тряпичную куклу. Рояль мог петь обо всем – о порыве человеческого духа к великому и о любви. Белые и черные клавиши, убегая из-под крепких пальцев Грига, тосковали, смеялись, гремели бурей и гневом и вдруг сразу смолкали.Тогда в тишине еще долго звучала только одна маленькая струна, будто это плакала Золушка, обиженная сестрами.Григ, откинувшись, слушал, пока этот последний звук не затихал на кухне, где с давних пор поселился сверчок…»
К.Паустовский «Корзина с еловыми шишками»
А «Музыка» Пастернака….
Дом высился, как каланча.
По тесной лестнице угольной
Несли рояль два силача,
Как колокол на колокольню.
Они тащили вверх рояль
Над ширью городского моря,
Как с заповедями скрижаль
На каменное плоскогорье
И вот в гостиной инструмент,
И город в свисте, шуме, гаме,
Как под водой на дне легенд,
Внизу остался под ногами.
Жилец шестого этажа
На землю посмотрел с балкона,
Как бы ее в руках держа
И ею властвуя законно.
Вернувшись внутрь, он заиграл
Не чью-нибудь чужую пьесу,
Но собственную мысль, хорал,
Гуденье мессы, шелест леса.
Раскат импровизаций нес
Ночь, пламя, гром пожарных бочек,
Бульвар под ливнем, стук колес,
Жизнь улиц, участь одиночек.
Так ночью, при свечах, взамен
Былой наивности нехитрой,
Свой сон записывал Шопен
На черной выпилке пюпитра.
Или, опередивши мир
На поколения четыре,
По крышам городских квартир
Грозой гремел полет валькирий.
Или консерваторский зал
При адском грохоте и треске
До слез Чайковский потрясал
Судьбой Паоло и Франчески.
И еще столько можно говорить о нем — инструменте с богатой и красивой историей. Историей которая в России уже заканчивается, почти заканчивает — остались инструменты собранные в России. Собранные в те годы, когда музыка ценилась за богатое звучание, а не за три аккорда…Впрочем сейчас не о том… Я хочу рассказать о выставке, открывшейся вчера в Музее Москвы, выставке с налетом ностальгии и грусти, выставке «Покинутый дом: кунсткамера московских роялей» организованную Музеем совместно с Петром Айду и Приютом роялей
«Основу экспозиции составят рояли и пианино из коллекции Приюта роялей. На выставке будут представлены инструменты, изготовленные в Москве в 19 — начале 20в, также инструменты, произведенные в других городах России…
Мало кто, даже в среде профессиональных академических музыкантов, знает о том, как высоко было развито производство фортепиано в России до революции. Все знают Чайковского, но почти никто не помнит, кто такой Вирт. Неизвестно, как сложилось бы музыкальное мышление Чайковского, если бы в доме его детства не стоял именно рояль Вирта.
Русские фортепианные фабрики после революции постигла печальная судьба, после национализации большинство из них прекратило свое существование.
Только сейчас мы начинаем понимать, что с их исчезновением, мы утратили высокоразвитое культурное явление, обладающее конструктивным, эстетическим своеобразием и высочайшим качеством производства.
Выставка работает с 21 июня по 13 августа
http://mosmuseum.ru/exhibitions/p/pokinutyiy-dom-kunstkamera-moskovskih-royaley/